Устроился. значит я на работу санитаром. Казалось бы, что особенного? Но мне необычайно повезло. В этой больнице работали одни девушки. При такой концентрации тянок даже у такого омегана как я появился шанс.
Особенно мне приглянулась моя начальница. Ей было двадцать семь лет. Стройная, подтянутая с большой грудью и длинными рыжими волосами. Я старался как можно больше ей угодить и брался даже за дополнительную работу. И вот наконец-то мне выпал шанс. Новогодний корпоратив. Все уже изрядно выпили и никто не мешал нам лампово разговаривать. Я что-то говорил, она постоянно смеялась. Было видно, что начальница пребывает в том состоянии, когда мужчина бы уже начал, неся перегаром спрашивать: "Ты мя уффжаешь? ". Внезапно она предложила мне подняться в её кабинет , чтобы разобрать бумаги. Кокетливое подмигивание левым глазом показало мне, что я понял всё правильно. Поднявшись в кабинет мы закрыли дверь на ключ и тотчас слились в страстном поцелуе. Мой друг ещё никогда так не взлетал, даже не смотря на то, что это не был первый раз. Она встала на колени и со словами "А ну-ка покажи, что у тебя тут" стала расстёгивать ширинку.
А там…
А там сидел чёртов гук! Эти сукины сыны научились прятаться даже там! Я позвал ребят, и мы начали палить что есть сил, мне даже прострелили каску, Джонни, это был просто ад, а не перестрелка! Нашего сержанта ранили, мы оттащили его в окоп и перевязали там же.
— Ребята, передайте моей матери... — начал сержант Кэнсинсон.
— Ты сам ей всё передашь, чёртов камикадзе!
И тогда мы вызвали наших ребят, наших славных соколов, которые сбросили на этих гуков напалм. Ты бы видел это, парень! Когда я подходил к этому мешку, он был то серым, то золотым, а теперь он ещё долго будет золотым и лишь потом почернеет, поглотив своей чернотой гуков.
Я люблю запах напалма поутру. Вся палата была им пропитана. Это был запах… победы!
Когда-нибудь эта война закончится.
